Лекция "Методичные рекомендации по общению православного христианина с протестантами : баптистами, пятидесятниками, свидетелями Иеговы и др."

21 мая 2011 года протоиерей Вячеслав Рубский – настоятель храма св. муч. Царицы Александры, прочитал в с.Крыжановка для прихожан местного храма  святых мучеников Киприана и Иустины лекцию на тему: «Методичные рекомендации по общению православного христианина с протестантами : баптистами, пятидесятниками, свидетелями Иеговы и др.», а также раздал блокноты с советами в полемике с протестантами.

 

 

Жаль, что число посетивших лекцию было не велико. Но тема настолько актуальна для этого прихода, что о.Вячеслав не смог оставить равнодушными жителей с.Крыжановка, пришедших в местный клуб, послушать лекцию.

 

 

«Вы помните притчу Христову о добром свидетеле Иеговы, но конечно она звучала на том языке, на языке Палестины, это притча о добром самарянине. Самаряне ненавидели иудеев, иудеи ненавидели самарян. Это так обычно бывает. Каждому религиозному человеку обязательно нужно кого-то ненавидеть, потому что мы злые в самой своей сути, в самом своем нутри. Кто был на Пасхальной службе, тот, наверное, это знает. Мы говорим на Пасхальной службе, оцените, «да воскреснет Бог и расточатся врази Его и да бежат от лица Его ненавидящии Его, яко исчезает дым да исчезнут...» Я бы еще сказал, осталось еще только матом послать этих вразей, но мы на самый свой интимный праздник вспоминаем о наших вразях и хулим, хулим их что есть мочи, не можем чтобы не хулить, чтоб не поругаться на кого-то. Вот псалмопевец Давид в 118 псалме говорит: «Господи тебя возлюбих, врагов же Твоих возненавидех». Для него это одно и тоже, то есть ненавидеть врага и любить Бога. Это как две половины одного и того же. И для нас часто бывает быть согласным с православием означает не любить свидетелей Иеговы, не любить пятидесятников, не любить баптистов, что-то при этом иметь проти мормоннов обязательно. Но что если действительно мы с ними встречаемся, что делать? Ведь они тоже к нам так относятся, они тоже люди грешные, они тоже нас не любят. Если мы их считаем их засланцами с запада, то они считают нас язычниками. Мы одинаковы. Главное начать с того, что у нас одинаковые проблемы. Мы болеем той же болезнью, что и они. Мы не можем любить других, мы любим только себя. И если кто-то исповедует такое как  наше учение, мы его любим, ели исповедует чуть другое, то мы уже как не отражаемся, мы не узнаем себя в нем, он на нас сильно не похож. Значит он плохой. Если он не того патриархата, значит он плохой. Не поминает патриарха Кирилла — ужасный человек. А те тоже так думают. Вот они такие же. И вот когда мы встречаемся и кто из нас будет умнее, это второй вопрос. Потому что ум это то что дано нам от родителей, а вот душа — это то, что у нас от части от Бога. Кто будет у нас умнее — не важно, важно — кто из нас более христианин. И вот если свидетель Иеговы пришел или пятидесятник или кто-либо из этих людей. Я имею опыт общения с этими людьми и лучше всего они понимают, что у нас общие проблемы. Я сейчас сначала очерчу такие проблемы  большие, а потом маленькие. Большие проблемы в том, что у нас когда-то в истории церкви тоже была своего рода реформация в ХУІ веке. Но реформация не прошла у нас потому, что православная церковь сумела людям сказать, что общность важнее, чем частная правота. То есть если ты прав, но один это не так ценно, как если ты вместе с другими, любовь должна быть. Ну да ладно.

Против чего протестуют пятидесятники? Почему они стали пятидесятниками? Впрочем ничего личного, ничего против православия они не думали. Почему, да потому что пятидесятничество возникло из баптистов и свидетели Иеговы возникли от баптистов поэтому ничего против нас они не выдумали. Пятидесятники возмутились тем, насколько схоластичной стала вера во Иисуса Христа, то есть люди верят во Иисуса Христа и только рассказывают друг другу проповеди. Но представьте себе, мы с вами собираемся на богослужение, мы с вами ведь молимся. А вот ХУІІІ век — возникли баптисты, ХІХ в. - свидетели Иеговы, пятидесятники. Представьте себе, что люди собираются и говорят, и говорят, и говорят каждое воскресение. Они собираются и говорят каждый четверг. Они собираются и говорят, и говорят, и говорят... Поначалу это все весело, но потом это надоедает и люди хотят чего-то большего. Они хотят духа Божия. Они читают Писание и там написано, Дух Божий сказал отделите Варнаву, идите туда-то, делайте то-то. Дух Божий приносит чудеса. Люди хотят Духа Божия и они говорят нет мы будем говорить на языках. Вот мы прочитали и они борятся с этим морализаторством, они борятся с этим интелектуализмом. Потому что протестантизм весь погряз в этих догматах, в своих доктринах, в говорении. Это сплошное говорение. Вот и они — пятидесятники — хотят духовной жизни и для них эта «гласолалия» - говорение на языках, вот эта абракадабра, это какой-то прорыв в духовной жизни. Потому что они заходят в православную церковь, а там нет того движения, которое описано в Библии. Они же ведь из протестантов, они хотят чтоб все было по библии и вот они хотят духовной жизни. Если мы встречаем пятидесятника, говорить мы с ним должны о духовной жизни и сказать, что у нас она тоже есть. И говорить о том, что у них есть Дары Святого Духа. С этим лучше не спорить. И о том, что они говорят ангельскими языками. Пусть говорят, потому что это не сильно мешает, но это не приносит им никакой пользы. То есть апостол Павел в послании к коринфянам говорит в 14-ой главе: «Когда дух мой молиться, ум же остается без плода» и дальше ставит вопрос «что же делать?». «Буду молиться духом, буду молиться и умом»    . То есть то означает то, что Павел недоволен, что гласолалия стала знаком духовности. Он хочет чтобы духовность была одновременно над головой и на плечах. И вот мы говорим, что у нас у православных есть учение о молитве. Вот как вы боритесь с каким-небудь искушением, помыслами на молитве? Вот вы молитесь, а к вам приходит помысел и говорит о том, что сегодня ты уже молишься дольше,чем вчера. Вот как вы поступаете в таком случае? Или вот, например, вы молитесь «Господи, прости тещу» и помысел приходит и говорит, что она заслужила болезнь, она заслужила скорбь. Как вы боритесь с этим? Они вам что-то ответят. Я даю вам гарантию, потому что они духовные люди, в них есть опыт этой борьбы. А мы говорим, а вот у нас в Иоанна Лествичника есть такой-то совет, а у Симеона Нового Богослова есть такой-то совет. И вот здесь начинается эврика. Они не знали что у нас есть люди, которые молятся, которые занимаются молитвой, которые об этом думали и писали этим жили. Ведь православие позиционирует, это значит в СМИ, по телевизору и вообще в обществе, сознании православие это требоисполнение. Если кто-то умер, пожалуйста, Православная Церковь нужна. Если кто-то венчается – нужна. Ну разве если кто-то заболел, то тоже нужна. Священник входит в подъезд, то его уже спрашивают: Вы к кому? С таким вот трепетом, благоговением. То есть естественно, что священник это признак дурного тона. На Руси, вот в рассказах Антона Павловича Чехова сохранился сюжет, что встретить священника это недобрый знак. Вот было такое поверие, почему? Потому, что православие это не то, что молиться, это то, что исполняет требы. И так думают про нас протестанты. Они думают так потому, все так думают. Даже половина православных так думают. А потому что православные представьте себе: если у священника нет рясы и подрясника и креста он не может служить Литургию. Естественно не может, потому что он требоисполнитель. Если б ему надо было помолиться, он помолился бы и в пиджаке. А раз он исполняет какой-то механизм – требу, то есть он часть какого-то механизма, ну тогда ему нужна палочка-выручалочка, ему нужна чудо-епитрахиль. Это ему нужно потому что иначе механизм не сработает. И вот половина православных в принципе верят в то, что православие – это требоисполнительство. И только во второй или третьей очереди это что-то другое. И протестанты тем более будут удивлены, если узнают, что Православная Церковь, православная традиция – это прежде всего опыт молитвы, опыт осмысления молитвы.

И вот с пятидесятниками я всем рекомендую общайтесь на тему о молитве и потом может быть когда-то вы придете к диалогу об иконопочитании, о крещении детей, о гласолалии. Потом вы будете уже защищаться, но в начале нужно представиться, сказать о том, с кем мы беседуем. Вы беседуете с православным, а следовательно с практикой молитвы, с опытом молитвы.

А вот Свидетели Иеговы – немножко другие люди. Свидетели Иеговы – это бунт против баптизма, это своего рода революция в сане протестантизма.

Но только это революция по иссоединению заветов. Вот у нас Ветхий Завет мы почитаем? На самом деле нет. В православных есть такая шизофрения, это вы должны знать. Православный говорит я почитаю Ветхий Завет, но я почитаю и Новы Завет. Но подождите – они друг другу противоречат. Как вы собираетесь сидеть на двух стульях. Например, в Ветхом Завете хвалится и ненавидеть ближнего – было добродетелью, мучить ближних. Как 100 Псалом говорит : «С утра до вечера буду избивать врагов Твоих, Господи» - и это считается нормальным. Фарисейство – это и есть ветхий Завет, потому что в Ветхом Завет сказано в том же 100 Псалме «с врагами Твоими не сяду за стол». Это ж каким надо быть брезгливым и надменным человеком, пусть даже и праведным. Вся духовность Ветхого Завета противоречит духовности нового Завета. И тогда православные заявляют как это так? В 1878 году и баптисты заявляли тоже, Чарльз Гейс Рассел сел за книги и сказал что-то я не пойму, как можно исповедовать ветхий Завет одновременно с Новым. Надо одно подчинить другому. А так как в народе вы знаете и до сих пор 10 заповедей гораздо популярнее, чем 9 блаженств господних, то естественно он подчинил Новый Завет  Ветхому Завету и говорит, смотрите в Ветхом Завете нет категории душа. То есть душа, которая, как говорит Христос «не бойтесь убивающих тело, душу не могущих убить». Да, Он это сказал, но в Ветхом Завете душа – это нефеш, это всего лишь то, что не обладает самосущностью и они говорят души нет, Троицы тоже нет. Естественно потому что в Ветхом Завете Троицы тоже нет. То что там три мужа и три ангела – это несерйозно. И тогда они начинают протестовать против баптизма. Это их свара и получаются свидетели Иеговы. Свидетель Иеговы – это человек, который взял имя Иеговы, которое было заменено в переводе с сиптуагимпта еще до Рождетсва Христова слово Яхве на огласовку Адонаи, вместо огласовки поставили само слово Господь. Вот и Свидетели Иеговы это откопали. Случилось это еще до христианства, потому что раввины сами забыли, как произноситься имя Иеговы да и не хотели чтобы язычники знали это имя и заменили огласовку на Адонаи. И вот Свидетели Иеговы откопали и немножко приврали о том что это сделали христиане на І Вселенском соборе. Вот тут уже неправда, этого мы не долали. Но замена эта была. И вот они ходять и говорять: вы знаете имя Бога? Имя Бога – Иегова. Ну и что что мы знаем имя Бога. Мы должны конечно сказать, что мы знаем имя Бога, но Бог также похож на свое имя, как и я на свое. Имя Бога. Как будто ты узнал Тузика по кличке, что его зовут Тузик. Ну и что, что Его зовут Иегова? Его еще и много как зовут. Дело не в этом. Дело в том, что мы с этим делаем. С тем – что мы знаем. И вот здесь со Свидетелями Иеговы гораздо труднее, чем с баптистами, адвентистами, пятидесятниками. Потому что Свидетель Иеговы – существо очень глубоко не свободное. Они не случайно ходят по двое и если вы заметите, один из них — старший, другой, как-бы, практикант. Причем все это протоколируется и никто из свидетелей Иеговы не имеет права пригласить вас лично к себе домой побеседовать. Они обо всем дают отчет: о том как у них прошла миссионерская деятельность в том квартале: квартира № 57 — там православные живут, № 60 — в отпуске, № 58 — отозвалась благополучно, надо будет навестить еще раз. Я ходил к свидетелям Иеговы 3 месяца на каждое богослужение в 1997 году и там я увидел эту структуру. Свидетели Иеговы людям дают жить, в основном там люди на пенсии. И им говорят: ты должен проповедовать. И вот эта бабушка, которая никогда не знала, что термин «Сын Божий» не совсем эллинский, а иудейский, а в понимании «Сын Божий» не значит Бог, она ходит и проповедует. Ведь ей говорят: «Иди. Мы на тебя надеемся, от тебя многое зависит.» Вот она получила то, что в православии ей не дают. Ведь в православии ей никто не сказал, что от нее что-то зависит. Православная бабушка может ходить 100 лет в церковь и если она не скандальная, ее  никто не заметит, никто не познакомится. Она ушла, умерла и все. А там человека оставленного, отверженного подымают на своего рода пъядестал и это людям нравится. Они ходят, проповедуют. Знают 10-15 цитат и делают из этого калейдоскопы, разные комбинации, получается такая мудреная проповедь. На самом же деле это не мудро.

 

 

Что мы можем противопоставить им? Какой болезнью болеем мы, что и они болеют. Они от части знают Писание и мы тоже. Они со стороны Ветхого Завета, мы со стороны Нового Завета. Они говорят Библия отрицает молитвы за умерших, 145 Псалом говорит «изыди дух его и возвратится в землю свою, тогда погибнут все помышления его. Наши спорят, ну зачем спорить. В Ветхом Завете мы не молились за умерших, в Новом — Церковь едина и мы молимся за умерших. Давайте тут помиримся. Они должны увидеть, что они правы. Они говорят, что в Ветхом Завете не было Троицы, молитвы за умерших, дней рождения. Может быть и не было?! Но зато в Новом Завете, апостол Павел в послании к колоссаям говорит: «никто не осуждает вас за какой-либо праздник». Почему день рождения Христа должен отменять день рождения моей бабушки. У них запрещено праздновать день рождения потому, что Ирод напился ми слетела голова Иоанна Крестителя. Выходит, что когда свидетели Иеговы садятся за стол, значить обязательно чья-то голова должна слететь. Мы с трудом, но научились пить,  и когда садимся за стол, то не ссоримся, не деремся. Их опасения, что пьяная попойка превратится в казнь праведника и в танец Саломии оправдана и это нужно уважить.

 

Нет человека, который был бы совершенно не прав.

Для того, чтоб свидетель Иеговы послушал нас, мы должны послушать его. И даже если свидетель Иеговы говорить самое абсурдное из их учения, что нельзя переливать кровь, потому что в Книге Левит в 17 главе говорится «не потребляйте крови животных, вылейте ее отдельно под дерево». Ветхий Завет считал, что душа и жизнь человека в крови его. Перелить кровь это значит поделиться жизнью — разве это плохо? Кровь это ж не слюна. Кровь у нас величайший символ. Христос берет вино и называет его кровью своей, а не слезами какими-то. Кровь это важный символ в Новом Завете. А православные спорят. Зачем? Спорить с ними конечно же надо. Любой спор состоит с первого этапа и второго. Вот они говорят, иконы у вас — это идолы. Ветхий Завет запрещает иконопочитание. Но детям ведь нельзя играть со спичками, а взрослые ими пользуются, хотя иногда тоже обжигаются.  Право запрета на иконопочитание остается. Когда делаешь икону будь осторожен! Бог не похож на икону, на молитву, на любой свой символ, на свое имя, на изображение в Сторожевой Башне, на богословскую доктрину, изложенную в той же Сторожевой башне. Любое изваяние Бога — это идолотворчество. Но мы ведь не можем без идолов, и они тоже. Мы не можем обойтись без того, что не есть Бог, но указывает нам на Бога. Вот у них висит плакат со словами «Бог есть Любовь». Я спрашиваю : «Это что, икона?» Они отвечают: «Нет. Это символ присутствия Божия». Но разве Бог похож на эту фразу. Мы ничего не можем сделать похожего на Бога. Они изображают Бога в молитве — становиться старейшина на колени и молится. Их надо хвалить, это же западные люди. Я хвалю их, вот как ваш наставник молится, что незримо можно представить себе Бога. Если их не похвалить, то через 5 минут не с кем будет разговаривать. Но молитва не может описать Бога. А наши иконы они юродивые — странные, то ручки не так растут, особенно византийского письма, они необъемные, полукарикатурные. Это чтоб мы знали, что это символ. В каждой дискуссии  не забудьте согласиться с оппонентом, иначе вы проиграли. А если б вы подготовили речь и никто вас не хотел услышать? Каждому человеку хочется чтобы его услышали.

Свидетели Иеговы проповедуют не Бога, а себя. И мы тоже этим недугом страдаем. Если сосед Васька — атеист, стал баптистом, мы не рады. А почему? Он же бога стал славить. Но он не как мы. Так и у них. В любом журнале «Сторожевой башни» реклама свидетелей Иеговы, и там написано: «вот мы — свидетели Иеговы или свидетели Иеговы в Будапеште.» Но что ж? В нас тоже есть такая немощь. А хвалиться — нельзя, это нехорошо. А в нас, что не купола — звон, звон — купола, рясы, клобуки. Но это нужно молитве? Нет. Это надо нам. Показать какие мы крутые, пальцы веером. И мы и они сыплем сахар, это нехорошо. И стоит им только с этим согласиться, нам — православным, то не в первой каяться, а для свидетелей Иеговы сказать что-то против организации, корпорации — это уже подвиг. Может быть, ели мы сумеем сказать что-то против себя любимых, тогда наш оппонент, наш собеседник сумеет сказать что-то против себя. Если мы себя будем оправдывать, выгораживать, то ничего не выйдет.

Вот свидетели Иеговы поместили в журнале священника на войне и говорят, что православие благословляет войну. Но священники должны быть с теми людьми у которых рвутся не только тела, но и души. С Афганистана приходят неадекватные люди, там не было священников. Если б священник был рядом , он бы помог, помолился бы, была бы какая-то отдушина. Но свидетели Иеговы сфотографировали бы его и сказали, что он благословляет войну. Но он помогает отойти от вреда, который наносит война, а не способствует этому. В таком случае пример : сантехник в канализации. Он это делает, но это не нравится ни ему, ни канализации, никому, но такова жизнь. Кто-то должен же это делать.

Когда оппонент задумывается и хочет перейти в православие, нужно создать все условия, как у них: посиделки, пикники, шашлыки, чтоб знали всех по именах. Без этого переход в православие практически невозможен. На местах нужно создать нечто подобное, как у них. Например, по четвергам у них разбор слова, по воскресениям — женский час, они собираются и чем-нибудь гутарят. Нужно создать то же самое, и тогда им там нечего будет делать. Ведь они пошли туда не за догматами, которых не знали, а за теплом и дружбой, которую сразу почувствовали.

Когда вы встречаетесь со свидетелями Иеговы, то такая методичка:

1. Признаем свою вину.

2. Находим тоже самое у них.

Вот, например, они говорят, что мы молимся за умерших. А о каких умерших собственно говоря речь, ведь у Бога все живы. А, так вы молитесь к Его памяти. Да, мы говорим, мы молимся к Его памяти. Мы молимся потому, что Бог желает с нами общения. Бог все знает, Он больше сердца нашего, Он уже знает, что нам нужно, прежде молитвы.. Тогда в чем смысл молитвы? Молитва есть обряд прикосновения. Как, например, влюбленные целуются не для того, чтобы обменяться флорой, а здесь обряд прикосновения, они дружат друг с другом. Можно молиться о корове, можно молиться о мире во всем мире. Эффект будет почти одинаковым. Человек приближается к Богу. Бог готов быть конюхом, лишь бы мы молились Богу о конях, Спасителем — когда мы молимся о спасении, Утешителем — когда мы молимся о утешении.

Когда они упрекают нас о молитве за умерших, о молитве святым, тогда нужно поговорить о молитве. Сначала нужно проговорить между собой, а потом поговорить с собеседником.

Их интересует можем ли мы чем-то их удивить, чем -то с ними поделиться. Что ценно в православии — это святоотеческое наследие, книги Святых отцов. Дайте им диск Осипова, очень им интересен митрополит Антоний Сурожский — кроткий, умный, очень духовный. Библия им не интересна. Они ее постоянно пережевывают, едят каждый день, они ей уже объелись.

Богослужения наши — им непонятны? Я понимают что это церковно-славянский язык, его нужно переводить. Но у нас очень умные люди, почему же они постоянно ходят в церковь и не знают что и зачем?! Вот священник говорит: «Премудрость прости.» Что это значит? В нас восточный менталитет. Русская Православная Церковь не хочет знать богослужения. Мы иначе понимаем молитву. Мы и мусульмане в этом плане одинаковы, смысл богослужения нас не интересует. Католики, протестанты, греки — это западные люди. В них молитва информационно-насыщенный текст. Они молятся: «Господи ты пришел, ты нас слишиш, ты, который воплотился, единая сущность, одна ипостась. Ты свет от света, Бога от Бога истинна...» Нам это не надо. Мы привыкли молиться знаменным распевом, где одна буква может занимать 20 минут. Мусульмане тоже затянут одну букву. Им не нужны слова. Греки же мудрят, в них развит интелектуализм, он наяривается в три слоя. В них в одной молитве и догматическое определение, и отвержение еретиков и призыв к Богу, и силогизм на силогизме.  Например, молитва к Иоанну Крестителю: «Ты больший среди всех больший, кроме Богородицы, ты молишся ко престолу Божию, а вот мы не смеющие взирати, мы молимся к тебе, чтобы ты помолился». Зачем это? Если Матерь Божия больше, то молитесь к Ней. А если ты не смеешь взирати на Бога, то ты хочешь Бога обмануть, посредством Иоанна Крестителя. Когда нам нужно молиться, мы просто мычим, хоть и говорим слова. Мы можем 20 лет ходить в церковь и не знать, что-такое «премудрость прости».  Богослужение нами воспринимается как фон для индивидуального восхождения к Богу, благочестивый атмосферный фон. Я вам не советую слушать, лучше займитесь молитвой. За греками не успеем. Мы не любим интеллектуализм. Нам в молитве интересна сама молитва. Никто даже ни поитересуется почему на литии сначала 40 раз звучит «Господи, помилуй», а потом 50. Пусть хор себе бубнит. Главное молитва, это как раз хороший момент помолиться. Если мы так ответим нашему оппоненту, он поймет нас, ибо мы, как и он. Потому что он под это бла-бла-бла — гласолалию пошел, чтоб отделаться от всего. Почему канон поется на 14, 12, 8? Это ж расписано на 2 хора, а поет один. Кого интересует вся эта Литургика? Ни иерархов, ни богословов, никого, и в этом не надо исповедаться. Не надо переводить богослужения на русский язык. Если нам нужно, чтобы нас дергали, надо уже идти в протестанты. Там постоянно говорят, вот тут встаньте, вот тут то-то. За 2 часа собрания в свидетелей Иеговы всего 8 минут определено на молитву, а все остальное — занятия, лекции, опросы, чтения, проповеди. Но сказано, храм мой — домом молитвы наречется. Мы же должны дать им то, что они ищут. Тогда и сами обогатимся.

Из области практики, такой вот формат лекции, как сегодня — успеха меньше всего. Потому что я стою к вам, как противник, мы, как враги. Я вас закидываю фразами, эта бойня безконечна. Нельзя садиться друг против друга. Нужно садиться вместе за стол любой формы, чтоб не было почетного места, вместе кушая печенье. Все равны, тогда возможен диалог за чаепитием.

 Протестанты — они как и мы, они тоже украинцы, русские, болгаре, они  не с другого теста, они ищут в протестантизме то, что и мы ищем в православии, им нужно общение, тепло. Мы должны быть равны и делиться с ними опытом.

Однажды в парке я встретил парня, который вошел в общество сознания Кришны. Все, чем привлек он мое внимание, это то, что он похож на православного человека. Он ищет в этом обществе сознания — мистику созерцания, гуруизм — смирение тела, посты. То есть он православный, но не любит церковников. Их никто не любит. Только церковники себя любят. А на самом деле они не очень пользуются спросом. Все ищут православие.

Вот с свидетелями Иеговы у меня успеха меньше всего. В них очень жесткая структура, они работают с особами не особо интелектуально одаренными, и поэтому постоянно нужен контроль их чадам и исчадиям. Мы же должны быть едины. Как в мирной ектении — о соединении всех церквей.  Некоторые говорят о какое экуменистическое прошение. Но это же о соединении православных церквей. А мы даже православные между собой, как чужие. Вроде бы и храмы близко, а дружбы нет. Живем, как на необитаемом острове. Давайте признаем с ними что мы грешные, ведь мы ж не считаем, что у нас церковь должна состоять с небожителей. Подружимся с ними домами. Если мы с братиями протестантами пойдем к нам, или к ним. Братьями потому что и Каин был брат Авеля, и все мы дети Авраама. А они к нам ближе, чем мусульмане, свидетели иеговы нас не убивают, а мусульмане по немножечку убивают.

Если возникнет желание и необходимость собраться, то звоните, говорите, с радостью, с удовольствием пообщаемся». 

 

 

Судя по вопросам, которые посыпались после лекции, прихожанам очень понравилось общение с отцом Вячеславом, их заинтересовали вопросы, предложенные им. А также об этом свидетельствует пожелание о будущей встрече, но только уже с большей пользой - с привлечением односельчан, которые есть членами подобных сект.

 

Спаси вас Господи, отец Вячеслав!  - слышалось от прихожан. И действительно «истинный пастырь это тот, который душу свою полагает за овцы».

 

 

ТАТЬЯНА ОЛИЙНИК