Общеизвестно, что молитва - это неотъемлемая часть духовной жизни христианина, крылья, поднимающие человека к небу. Но почему же порой cовсем не хочется молиться? Почему так тяжело нам даётся молитва и часто происходит «через силу», без всякого желания и расположения сердца? Ниже представлены цитаты из бесед старца иеросхимонаха Сампсона (Сиверса) со своими духовными чадами о том, что мешает искренней и внимательной молитве.

Одну из главных помех молитве старец считал праздность, которая стала нормой жизни современных людей: «...Мы все живем в праздности. А праздность — это есть бесконечная степень нарушения состояния хождения в присутствии Божием.А вот пришел конец, время давать отчет — и вот тяжко и больно, и страшно. По-моему, у всех это так! Одни занимаются отдыхом, другие - квартирой, третьи - каким-нибудь увлечением, теряя чувство «быть в себе». Вы заметьте, что когда мы молимся, мы не всегда молимся от всего своего сознания, хотя часто и от ума. Как преподобные молились; они молились от сердца, через ум, всем своим сознанием, всем своим присутствием. Как мы говорим обычно, «со всей серьезностью».

Многие люди полагают, что их нежелание молиться связано с физическим выгоранием и хронической усталостью. Но отдохнув телом, такие люди обнаруживают, что молитвенный настрой не приходит. Старец Сампсон  часто повторял приходящим к нему людям, что причина уклонения от молитвы  кроется вовсе не в лени и физической немощи:

«Вы никогда не спрашивали себя: «почему я сегодня не могу молиться, восстав от сна?» Голова отдохнула, кости отдохнули, ничего не болит. А почему же не хочется молиться, почему трудно мне молиться, неужели матушка-лень во мне еще сидит после семи часов сна и больше. Конечно, надо искать причину в чем-то другом. Тут лень не при чем. Это значит укоризны совести от нечистого сердца. Значит, надо скорее сесть за стол, взять карандаш и бумажку и вспомнить, что же такое было, что я сказал плохого вчера, днем или вечером ли, что я подумал плохого? Или что мне хочется плохого? Что меня лишает способности и права молиться? Не забудете, да? Способности и права молиться, да? Бывает так, что мы способны, но мы не имеем права. Мы кого-то не хотим простить, и не можем простить, и не пытаемся простить, да? Мы злопамятные, да?»

В таких случаях батюшка советовал часто исповедоваться в этом грехе. Одной своей духовной дочери он говорил:

«Запиши это на исповедь. Тем, что ты записала это на записке духовнику, ты пишешь Богу, уже начинаешь иметь право молиться. Это таинство начинает совершаться. Во-первых, ты фиксируешь свое раскаяние, свое самоосуждение. Свое намерение принести Богу покаяние. Свое намерение обесславить себя перед человеком и этим получить прощение. Ты фиксируешь свое намерение проклясть грех, что ты пишешь. И ты начинаешь уже не читать, а уже молиться, оплакивать покаянно, подтверждая именно свою запись. Это психология богообщения».

Непременным условием для плодотворной молитвы старец считал чистое, простое, незлобливое сердце:

«Блажени милостивии, блажени чистии сердцем, блажени нищий духом», да? «Блажени чистии сердцем» — это особенно замечательно. Оно обнимает и первую, и вторую, и третью заповеди... чистота, между прочим, и «блажени нищий..» Это не есть чистота плотская только, нет, — это чистота сердца!»

Имеешь право молиться, всех любишь? Всем простил? Это чистое сердце, а если он лукавый, лукавое сердце, значит, ни в коем случае он не сможет молиться, он враг Богу, а друг бесу».

Старец учил, что умение любить и прощать должен вырабатывать в себе каждый христианин:

«Святые отцы — это дети Благодати Святого Духа. А последствия этого действия благодати — когда сердце оправдывает. Оно любит, оно может говорить о нем хорошо и может о нем помолиться. Оно не помнит обиды и зла».

«И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим» — это единственное условие для услышания, для спасения. Ничем формальным Бога ведь не купишь! Закон Божий — это абсолютный закон! Вот почему нам бывает так больно и тяжело, когда мы встречаем нехристианские души, сердца, не имеющие намерения, даже желания, не только способности, простить. «А чего, — спрашиваешь, — чего ж ты не можешь простить?» — «Потому что меня не любят, и я не буду любить!»

"Самое страшное именно не простить и не любить. И сердцем враждовать. Это три основных причины. Господь блудника, разбойника, вора, фарисея простит, но такой души Он не простит».

К о. Сампсону часто обращались люди, которые жаловались на то, что испытывают дискомфорт во время молитвы, а после неё приходят ощущения пустоты и разочарования. На это праведник им отвечал:

«А мы молимся в состоянии смущенности, мы чувствуем, что мы дерзко просим и молимся. Нам не хочется сказать: «Да будет воля Твоя во всем, во всем да будет воля Твоя». Это наше несмирение, наша непокорность. Когда мы с таким состоянием молимся, у нас бывает состояние нерадости, нетихости — это барометр молитвы. А барометр услышания — это мирность, тихость, тихая радость, да? А когда этой тихой радости нет — что-то такое было незаконно. Потому что даже печаль может быть законная, но без оттенка языческого отчаяния».

Многие духовные чада спрашивали старца, почему они не испытывают должного благоговейного чувства, несмотря на то, что усердно кладут поклоны, вычитывают множество молитв, акафистов и т.д. Батюшка объяснял это следующим образом:

«Эти наши чтения акафистов, канонов, Псалтири, Евангелия — это все дело пустое, если оно нас не делает мягкими, нежными, любящими, плачущими. Это вычитывание будет нам только в осуждение».

В назидание своим духовным чадам о.Сампсон часто повторял ,что  смирением и прощением обидчиков  можно добиться молитвенного расположения сердца:

«Дух сокрушенный и смиренный не умеет враждовать и не может уметь враждовать, он до дна простит, до дна извинит, и только себя будет судить, в себе будет искать бесконечные вины. Любого человека, хотя бы расстрельщика, истязателя, он извинит и простит. Бывали ужасные события в моей жизни, и с легкостью как-то все простилось! Достаточно молиться Божией Матери, и снимается. Снимается, если будешь Матерь Божию просить. Достаточно иметь непосредственный контакт сердца с Божией Матерью, и этот ужас — обиды и оскорбленности, и печали, и напраслин — он снимается».

Людям, которым совсем не давалась молитва, старец советовал не унывать и усиленно работать над собой:

«Надо научиться, надо себя заставлять. Такого «не могу» нет. С Божией помощью, благодатью Божией можно научиться молиться. Молитва придет, только надо приложить старание. Надо заставлять себя. Условие молитвы одно — дух сокрушенный и смиренный!»

Подготовила  Андреенкова Татьяна