“Избави Бог, — говорил святитель Филарет (Амфитеатров), в схимонашестве Феодосий, митрополит Киевский (+ 1857), — если от перевода Библии дойдут и до перевода богослужебных книг... содержание которых между тем на славянском языке по преимуществу и является преисполненным и наставления, и благодатного одушевления”. Владыка часто и со скорбью говорил об этом к концу своей жизни со своими близкими и придавал своим словам характер завещания: “Вот и вы принимайте эти слова справедливыми не только потому, что я их вам говорю: хотя говорю я их именно как последнее мое предсмертное завещание всякому, а потому и вы говорите это, с кем будете иметь случай...”

Мысль об обновлении богослужения есть покушение против Церкви в самых таинственно-благодатных проявлениях ее жизни. Это совершается в форме незаметной и как будто не носящей характера богоборчества и отступничества. Так церковность сводится к эмоциональным переживаниям, а вместе с тем и обедняется до последней степени молитвенная жизнь, если вообще остается она хоть сколько-нибудь в силе! Отсюда вырисовывается первоочередной долг современного пастыря: прививать всеми силами и способами детям и подрастающему поколению культуру церковно-славянского языка, насаждая хотя бы начатки ее. Отсюда возникает и обязанность его в отношении тех, кто возвращается к Церкви, при всем снисхождении к ним и к их немощи: не оставлять без внимания этой стороны дела и “воцерковлять” их чрез введение в их молитвенный опыт церковно-славянского языка.

Люди не слышат и забывают хорошую украинскую и русскую речь, уже не умеют грамотно писать по-украински или по-русски, и даже политики, вроде бы люди образованные, допускают очень грубые ошибки в своей речи.

В украинский и русский языки всегда проникали иностранные слова, и украинский и русский языки их с благодарностью принимали, многие слова иностранного происхождения приобретали новый смысл в нашей жизни.

Мы так привыкли ко многим неукраиским и нерусским словам, что считаем их своими, как, например, латинское слово "вино", а вот слово "пиво" – славянское, этим словом обозначалось понятие "питие".

В пасхальных ирмосах мы слышим: "приидите пиво пием новое…". Господь говорит: "Плоть Моя истинно есть брашно и кровь Моя истинно есть пиво" (Ин.YI, 55).

Ныне в современной жизни слово "пиво" "унизилось", конкретизировалось в напиток. Но сейчас наш язык переживает особенное засилье иностранных слов, что уже искажает сам язык.

Много блатных, жаргонных слов было в украинском и русском языках всегда, а ныне эти языки заполонили профессионализмы: компьютерная лексика, лексика программистов, которую люди непосвященные могут просто не понимать, услышав "профессиональный" разговор.

Надо сказать, что тем колодцем, из которого надо черпать чистую воду, чтобы украинский и русский языки обновлялись, оставался живым, является славянский язык.

Украинский и русский разговорный языки существовали до крещения, но после появления богослужебного славянского языка святых братьев Мефодия и Кирилла, они стали несравнимо богаче, потому и говорят о величие и богатстве украинского и русского языков.

В древности глава рода являлся не просто родственником, он был царем, чье слово – закон, он был хранителем традиции, мудрости. Тогда глава рода осознавал сложность жизни и понимал, что человеку без молитвы, без Бога никак не прожить и учил своих родных, детей, внуков с детства молитве.

Славянский язык – язык царский, прежде всего, язык церковный. Мы ведь разговариваем с разными людьми по – разному: с детьми, родителями, начальниками, друзьями, врагами…

И с Господом, естественно, надо разговаривать также особенно, и этот язык есть, на этом языке мы молимся более тысячи лет, до нас южные славяне молились на славянском языке.

Во-первых, поражает поэтичность языка и его глубина, ни украинским, ни русским языком так не сказать, как это можно выразить на славянском.

С другой стороны – это очень музыкальный язык, очень плавный. Те, кто приходит в храм уже взрослыми людьми, понимают, что в храме говорят не на языке обиходной жизни, улицы, а на другом языке, славянском, и надо прикладывать усилия, чтобы постичь эту премудрость. Объяснение предмета живым человеком никакую книгу не заменит.

В славянском много слов, которые не вызывают никаких вопросов у большинства православных христиан, некоторые вошли в разговорный русский язык.

Например, "Господи" – обращение ко Господу – это чисто славянская форма, звательный падеж. В русском языке звательного падежа нет, и обращение ко Господу на русском языке звучит достаточно "фамильярно" и требовательно – Господь, помилуй меня.

Так же на славянском: "Боже, помилуй мя", а в русском языке: Бог, помилуй меня. Таких примеров множество, когда славянские слова вошли в наш русский разговорный язык и спокойно там обитают.

Но есть слова, значение которых приходиться искать в словаре. Слово "абие" (тотчас, сразу). Такое может происходить с каждым славянским словом, чтобы слово вросло в тебя, прижилось. Нельзя сказать, что славянский язык – язык застывший, окостеневший.

Нет, он меняется, и в нем есть слова, смысл которых изменился до неузнаваемости. Например, в утренних молитвах есть слова: "Внезапно Судия приидет и коегождо деяния обнажатся", а раньше было "Напрасно Судия приидет".

Именно славянское "Напрасно" отражает смысл молитвы: Судия придет, невзирая на все наши желания и ожидания, Он все равно придет, "напролом". Судия придет неожиданно для нас, мы не знаем времени Его прихода – вот, что понимается под славянским словом "напрасно".

Но употребляется теперь более понятное слово "внезапно". В Церкви молятся от избавления от напрасной смерти, в смысле, внезапной, которую мы не ожидали и к которой не готовы.

Есть в славянском языке слова, которые смущают: "позор" в славянском – зрелище, а в русском – унижение. "Понос" в славянском – поношение, а в русском – болезнь. Глумление: "поглумлюся в заповедях твоих", то есть буду размышлять, а в русском это слово обозначает издевательство. Адмирал Шишков, над которым иронизировал А.С.Пушкин, в своем Славяно-русском корнеслове разбирает родственную связь между словами, исходя из корней. Допустим, гроб-горб-гриб, это однокоренные слова, в которых общее сочетание корневое "гр", обозначающее нечто холмистое: нагребли, погребли, погреб…

Или кровь – крыется под чем-то, и кров, который покрывает кого-то, чего-то. Кровь, когда порежут, выступает из своего покрытия. Кровь как нечто, что сокрыто. Отсюда, возможно, и понятие сакральности, таинственной сущности крови.

Есть такое слово в 17 Кафизме "усыритися": "усырися яко млеко сердце их". Усырися – сделалось твердым подобно сыру. Как из жидкого молока получается твердый сыр, также и сердце их (ближних Давида).

Было сначала мягкое, как молоко, а потом сделалось твердым, подобно сыру. Никакого добра от людей с таким отвердевшим сердцем уже не ожидаешь. В девятой песне воскресного Богородичного канона пятого гласа читается: "преестественно от кровей твоих усырися во чреве твоем плоть Жизнодавца".

Здесь также из кровей Пречистой Девы образовалась плоть Христа, кровь Богородицы усырилась, отвердела, превратившись в плоть.

Один только глагол "усырися" дает точное и верное понятие тому, что происходит невидимо. Как это на русский язык перевести, сколько понадобится слов для этого? А эти образы "молоко" и "сыр" начнут отвлекать на себя внимание, унижать таинство и вызывать внутренние вопросы в человеке.

Таких примеров, когда меняется смысл слова со временем, можно привести немало, но есть люди, которые говорят о переводе славянского текста богослужения на русский язык, что возможно, но для личного келейного пользования.

Такой перевод может сделать только уникальный верующий человек, имеющий глубокое знание славянского, греческого и латинского языков.

Но надо заметить, если говорить о переводе Священного Писания, русский Синодальный перевод пока остается лучшим. В славянском языке важен труд человека над языком. Славянский язык – это наше общение с Богом, это – молитва. Мы ходим в храм и молимся на этом языке, слушаем Литургию на славянском, и горе, если мы ничего не понимаем. Это наша беда, поэтому надо прикладывать усилия, работать над собой, собирая каждое слово по крупицам, проникая в его значение.

Люди ропщут на сложную грамматику славянского языка, да и украинского и русского тоже, но в славянском языке грамматика помогает реально познать смысл слова. Если в украинском и русском языках смысл слова понятен и без грамматики, то в славянском через изучение грамматики понимаешь этот смысл. Без грамматики в славянском языке – никуда, это язык не разговорный, и когда мы сталкиваемся с ним, многое от нас ускользает без знания грамматики.