«Не знаем, на небе мы были или на земле», – говорили послы князю Владимиру, будущему крестителю Великой Киевской Руси, после того как они побывали на службе в Соборе Софии в Константинополе, в сердце Православной Церкви того времени.

Далее в рукописях, повествующих об этих событиях, не проясняется, что именно взволновало сердца послов князя. Конечно, можно подумать, что их поразила красочность богослужебного одеяния, или легендарная византийская мозаика и архитектурные просторы собора, но что же исполнило небесными свойствами все это внешнее благолепие? Ответ постигнет каждого, кто застанет богослужение, исполненное византийскими песнопениями.

Период «эллинизации»

Греческая культура до появления христианства благодаря державе Александра Великого распространилась от Греции до Индии и от Каспийского моря до Эфиопии. Во время правления преемников Александра Великого – Птолемеев и Селевкидов – греческий язык, музыка и прочие искусства культивировались и переживали великий расцвет. Об этом свидетельствует философ Плутарх: «А сыны персов, сузиан и гедросов пели трагедии Софокла и Еврипида».

После «эллинизации» в районе Иудеи зародилось христианство, которое «усыновило» греческую культуру и, среди прочего, греческий язык и музыку. Таким образом, во всех христианских церквях с самого начала в богослужении было установлено, что используемые распевы должны соответствовать древнегреческой музыке. 

Хотя первые греческие христиане отвергли идолопоклонство, они не отказались от греческого наследия и не считали его языческим, сохранив язык и музыку, введя их в богослужение и молитвы. Апостол Павел свидетельствует, что первые христиане воспевали Бога в псалмах, гимнах и духовных песнопениях (Эф. 5, 19). Историк Церкви Евсевий пишет, что псалмы и песнопения были созданы верующими «с самого начала для прославления Господа». Таким образом, музыка использовалась в Церкви всегда.

Душа требует «спецэффектов»

В языческой культовой и светской музыке обычным было разделение текста на куплеты с одинаковым ритмом.  Поэтому для древних христиан наличие определенного повторяющегося ритма в музыке (гекзаметр, ямб и т.д.) ассоциировалось с языческими культами, и от него они сознательно отказывались.

Несмотря на это, в церковную музыку уже с первых веков пытались проникнуть чуждые ей стихии: языческие ритмы, изощренность мелодий и звукорядов, пренебрежение к слову. С этим боролись некоторые святые отцы, как на Востоке, так и на Западе, но сегодня мы можем свидетельствовать, что массовое, мирское сознание тяготит к развлечению души и требует «спецэффектов» даже в молитвенной сфере жизни.

Так, в традиции нашей Церкви много примеров преобладания ритма над словом можно увидеть и сегодня в распеве Киево-Печерской Лавры. Если говорить о нецерковном по происхождению партесном пении, исполнение которого сегодня преобладает в церквях территорий бывшей Киевской Руси, то в нем текст настолько подчинен ритму и мелодии, что ради красоты последней зачастую одно и то же слово повторяется по многу раз.

Отдельного замечания заслуживает современное исполнение партесных песнопений. Иной раз, находясь на службе в больших современных храмах, только и остается непрестанно удивляться небрежению певчих к находящимся на богослужении людям. Так и хочется заняться благотворительной деятельностью по развешиванию на клиросах распечатки выдержки из 75-го правила Святого VI Вселенского Собора:

«Желаем, чтобы приходящие в церковь для пения не употребляли бесчинных воплей, не вынуждали из себя неестественного крика и не вводили ничего несообразного и несвойственного Церкви, но с великим вниманием и сокрушением приносили псалмопения Богу, назирающему сокровенное. Ибо священное слово поучало сынов Израилевых быть благоговейными» (Лев. 15:31).

Святой Григорий, епископ Нисский, брат Василия Великого, говорил, что музыка находится в согласии с нашим естеством и поэтому пророк Давид соединил мелодию с обучением добродетелям. Он как будто излил сладкий мед на свое учение, который помогает человеческой душе познать и излечить саму себя. Святой Григорий говорит также, что церковная музыка, простая и благовестная, в которую облачаются божественные слова, имеет своей целью пояснить, истолковать смысл того, что сказано в гимне, и с помощью мелодических переходов голоса открыть смысл, скрытый в словах песнопений. Музыка – это как приправа к блюдам, которая услаждает и делает приятным учение Церкви.

Характерные черты византийского песнопения

Церковные византийские песнопения отличаются своей монофоничностью. Поет ли один или много певчих, мелодическая линия остается одной и той же. Когда поет несколько певчих, слышится один голос. Это показывает единство веры, о чем мы молимся на каждой Божественной литургии: «И даждь нам едиными усты, единым сердцем славитии воспевати пречестное имя Твое».

В Ветхом Завете, как говорит святой Иоанн Златоуст, было разрешено использование музыкальных инструментов, так как разум евреев не был острым, и они бездумно следовали тому, что позволял им Бог во время жертвоприношений. «Однако сейчас, – говорит святой, – не надо нам кифар, струн и органа, а нужен наш язык, наш голос, который должен молиться и приближать к нам Бога нашей молитвой и благочестием».

Старец Порфирий говорил: «Византийская церковная музыка сама по себе есть наставление… она смягчает душу человека и постепенно переносит ее в другие духовные миры. Звуки византийской музыки источают радость и услаждение, вводя человека в духовный мир».

Настоятель афонского монастыря «Ватопед» архимандрит Парфений (Мурелатос) утверждает: «Православным является византийское пение. Оно помогает нам молиться».

Для меня именно византийское пение в одном из храмов Киева стало фактором приближения к Церкви. Позже я стал изучать и практиковать это пение под наставлением единственного монаха в Киеве, который учился этому в Афинах. И уже немного позже нас с небольшим византийским хором пригласили петь на Литургии в Почаевскую Лавру исключительно для монахов. Каково же было мое удивление и радость, когда после службы один из них подошел к нам с сияющими глазами и тихо проговорил: «Не знаю, был я на небе или на земле… Спаси вас Господь, братцы!»

Сергей Плотницкий